Кастиэль до определенного момента не умел что либо просить. Как бы сложно ему ни было, он старался сделать все своими силами, считая, что так будет правильнее. Полагал, что не стоит беспокоить братьев или кого бы то ни было. Ему было неудобно, как бы странно это ни звучало.
Когда в его жизни появились Винчестеры – Сэм и Дин – он открыл для себя нечто новое, некий новый уровень доверия, который легко позволял просить этих братьев о помощи в трудную минуту. Он знал, что какая бы «хрень» ни случилась – они обязательно сделают все, что в их силах, чтобы помочь ангелу с ней разобраться.
И наоборот – когда бы они его ни позвали, серафим с тихой радостью летел к ним на помощь. Затем постепенно Кас научился, хоть и продолжал чувствовать себя неудобно.

В настоящий момент, периодически присматривая за Сэмом, Дином, он не решался тревожить их касательно этой войны у ангелов, чтобы, как минимум, не навлечь на тех опасность. Ведь эти «пернатые козлы» способны на многое. Несколько раз Кастиил делал шаг вперед, пытаясь, все же, решиться потревожить Винчестеров, но всякий раз отступал, понимая для себя, что не хочет ввязывать этих в людей в Небесные дела.
У них было все спокойно, по их, конечно, меркам. Резко влетать и тревожить войной гражданской ангелов было бы... неправильно. Побывав на Земле, среди людей и этих двоих Кастиэль многое для себя усвоил и посчитал что то, что он делает – правильно.

Ангел сидел на скамейке в каком-то парке, уставившись на мелкую рябь озера. В подобном тихом месте всегда чувствуешь гармонию и умиротворение, которое зачастую помогает и способствует порождению новых идей. Он не знал, откуда можно черпать силы для этой чертовой войны. Определенно, не этого хотел Бог, чтобы брат пошел против брата. Из всех войн, пожалуй, подобная – самая страшная. Когда брат встает против брата; когда родные друг против друга. Те люди, что были самыми близкими тебе, теперь по другую сторону, предатели, а ведь, по сути, ближе семьи – нет никого.

- Господь, что делать мне? Как поступить? - еле слышно пробубнил он, уставившись на небо, чуть сощурившись. Он знал, что это все неправильно, что нужно бороться. Но каким образом? Сейчас он против всего этого бессилен.
Винчестеры научили его не сдаваться и стоять до последнего, до этого он так поступал всегда, правда, не понимая, ведь это было просто указанием. Но сейчас нет никаких указаний и он должен был сам решать, что делать.

Серафим задал свои вопросы в пустоту, так и не получив ответа или знака. Он снова перевел взгляд на воду, словно пытаясь отыскать что-то там. Но было тихо, слишком тихо, и это все указывало на то, что сейчас он был наедине с самим собой, чтобы хоть что-то для самого себя решить.